Университеты Юрия Баулина

Присвоение самому молодому в то время – 37-летнему! – звания «Заслуженный тренер СССР». Руководство молодежной сборной СССР. Приглашение в сборную Австрии, с которой он успешно выступил на Олимпиаде в Инсбруке. Наконец снова Казахстан, куда он вернулся по приглашению самого Кунаева для возрождения алма-атинского «Енбека», и который вытащил из второй в первую лигу. После этого – Караганда, Череповец, с перерывами возвращение в Москву, годы забвения, когда по необъяснимым причинам чиновники из Спорткомитета и Федерации так и не предоставили ему обещанную работу. И пришлось тренеру с такой квалификацией пойти в детский дворовый клуб…

Юрия Николаевича по праву называют основоположником хоккея в Усть-Каменогорске. С его приходом связаны первые успехи торпедовцев на всесоюзной арене. За короткий срок удалось создать самобытную, сплоченную команду, о которой сразу же заговорили специалисты. В 1964 году успешный дебют «Торпедо» в первой лиге класса «А» - 7 место, в 1965-м – 5 место. И уже в 1966 году усть-каменогорцы «стучались» в высшую лигу, участвуя в переходном турнире в Киеве. В этом была большая заслуга Юрия Баулина.

В 1967 году ему первому из хоккейных тренеров присвоили звание «Заслуженный тренер КазССР». Да и в Алма-Ате благодаря его таланту и трудолюбию раскрылись молодые усть-каменогорские ребята, выросшие потом в зрелых мастеров – Юрий Леонов, Владимир Бородулин, Сергей Девятков, Дмитрий Филиппов, Игорь Беляевский, Юрий Лукьянов, Сергей Селедков, Сергей Старыгин, Виктор Федорченко.

Этот материал был опубликован 23 года назад нашим коллегой Виктором Боженовым. Интервью с мэтром актуально и сейчас.

Путевка в жизнь

Юрий Баулин родился в предвоенные годы. В 1939-м году попал в Москву, куда перевели его отца – военного летчика. Как все мальчишки военной поры сразу «подружился» со спортом. Начинал заниматься футболом и хоккеем при московском стадионе юных пионеров.

«В 1943-м после эвакуации мы с мамой вернулись в Москву, - вспоминал Юрий Николаевич. – Жили в районе «Динамо», рядом стадион Дома пионеров, на котором с утра до вечера работало множество спортивных секций от гимнастики и легкой атлетики до велоспорта и шахмат. Я попал в футбольно-хоккейную секцию к известному тренеру Владимиру Григорьевичу Блинкову, однофамильцу известного футболиста. Причем лучше у меня получалось в футболе, а еще раньше в большом теннисе (тренер по теннису П. С. Беляков пророчил большое будущее и никак не хотел меня отпускать). В общем жизнь кипела, несмотря на военное время. На нашем стадионе выросли такие известные спортсмены, как футболисты Игорь Нетто, Никита Симонян, хоккеисты Эдуард Иванов, Виктор Якушев, Юрий Пантюхов и многие другие. В большом спорте начал с футбола – в дубле московского «Спартака» в качестве левого защитника. Играл вместе с Борисом Татушиным, Толей Исаевым. За основу тогда выступали великие Соколов, Тимаков, Нетто, Сальников. Зимой играл в хоккей за «Спартак» под руководством Александра Ивановича Игумнова. Великий тренер! Это он привлек в хоккей братьев Майоровых и Вячеслава Старшинова. И как-то в одной из встреч с ЦДСА меня приметили армейцы и пригласили к себе. У меня как раз был призывной возраст – 19 – 20 лет. Так и остался в хоккее. Причем был универсальным игроком, полжизни нападающим, а полжизни – защитником. Например, на чемпионате мира в 1959-м году в Прагу поехал игроком атаки, а на Олимпиаде-1960 в Скво-Вэлли выступал в обороне.

Искусство побеждать

«В ЦСКА отыграл 9 сезонов, - продолжает Юрий Баулин, - 6 раз становился чемпионом СССР. Какой был состав! Великий Всеволод Михайлович Бобров – уникальный игрок, легендарная личность не только в спорте, но и в жизни. Бабич, Шувалов, Виноградов, Сидоренков, Сологубов, Трегубов, Альметов, Александров, Локтев, Пучков, всех не перечесть – потрясающая команда! Изумительный, слаженный коллектив, как в игровом плане, так и в человеческом. Играть в нем было великое счастье. Довелось поиграть вместе с Бобровым, я в центре, он слева…

А в 1962 году меня «попросили» из ЦСКА. Причина в том, что накануне, после окончания сезона 1959/1960 «убрали» из команды самого Тарасова, когда игроки взбунтовались, недовольные его драконовскими методами. Гениальный как тренер, Тарасов – деспот по характеру. Его человеческие качества не соответствовали хоккейному дарованию. Это выливалось иногда в непредсказуемые действия, принятие несправедливых решений. Конфликт Тарасова с Бобровым длился долгое время. Бобров был сторонником хоккея интеллектуального, в котором первостепенно требовались импровизация, высокое игровое мышление и мастерство, на вторых ролях – физическая подготовка. А Тарасов все время упирал на «физику», все остальное – приложение. Чтобы сохранить команду был создан тренерский совет во главе с Бобровым, я был комсоргом, а Коля Пучков – парторгом. Тарасова отправили в отставку. Год отыграли под руководством Виноградова, затем команду возглавил Бабич. Однако последовавшая в сезоне 1961/1962 серия проигрышей ЦСКА, и, как следствие, третье место в чемпионате, дало основание руководству армии вернуть Тарасова обратно. Простить обидчиков великий тренер не смог. И вскоре инициаторы его ухода были сами уволены из команды.

Время показало, что Бобров был прав. Одно перечисление фамилий чего стоит: тройка Боброва, Альметова, Майорова, Фирсова, Михайлова. То есть это все громаднейшие личности, уникальные индивидуумы, без которых наш хоккей не достиг бы тех громадных вершин. Сейчас, в какой-то степени, мы пожинаем плоды той «тарасовской» тенденции, в особенности, когда ему на смену пришел Тихонов, который понимали «тарасовскую методу» буквально: мы научились бегать бешеные кроссы, таскать максимальные штанги, качать мышечную массу, но потеряли умный, зрелищный хоккей. Усугублялось это излишней концентрацией классных игроков в одном создаваемом искусственно суперклубе, что отрицательно сказывалось на развитии других команд, ослабляло их. Наверх, в ЦК, докладывали о сногсшибательных успехах. Зачем, например, в ЦСКА было брать Капустина или Балдериса, они бы и так играли в сборной. Тем самым мы подрубали корни. При Тарасове были приглашения, но не в таком количестве, и туда брали одного-двух игроков, которые нужны были в тот момент для команды.

Хочу сказать: создавать настоящий хоккей – игровой, думающий, грамотный – намного сложнее. Это не должно ограничиваться одним хоккейным полем, он требует от тренера значительных знаний, усилий и трудолюбия. Да и сам наставник должен быть, в первую очередь, игровиком. А качать силу большого ума не надо. С легкой руки Тихонова многие тренеры пошли по пути наименьшего сопротивления. Делать силовой хоккей очень просто – нагружай, бегай кроссы и все остальное, но, извините меня, это не хоккей.

Кстати, Усть-Каменогорск заработал себе большую славу в советском и российском хоккее именно благодаря тому, что воспитывались ребята не гонщики, не тяжелоатлеты, а сильные индивидуальной игрой. И что приятно, эта тенденция стала передаваться из поколения в поколение. И как результат – усть-каменогорская школа сейчас выгодно отличается от многих других на всем постсоветском пространстве. Даже ЦСК-овская и спартаковская школы не дали такого громадного количества талантливых, способных игроков.

Говоря о моем вкладе в становление усть-каменогорской школы, уместно заметить, что я и мне подобные были производными наших предшественников. Таких великих тренеров, как Блинков, Игумнов, Захватов из Челябинска и другие. Мы как бы аккумулировали все их лучшие качества, пропустив через себя, поскольку сами были действующими игроками, а не учили хоккей по книжкам, как некоторые теперешние руководители нашего хоккея, которые хоккей-то видели в «форточку». Поэтому нам, с одной стороны, было легче передавать свои знания подопечным, но в то же время сложнее, потому что результат такой работы нужно ждать, как минимум, два-три года.

Выступая за ленинградский СКА, параллельно учился на военном факультете института имени Лесгафта, выпускающего офицеров физподготовки. Но к армии никакого отношения не имел, кроме как игры в ЦСКА. «Трубить» в ней не хотелось, ведь с армией был на «вы». Умышленно завалил сессию и написал рапорт об увольнении, который кое-как удовлетворили. И я уехал в Москву. К этому времени, еще играя в ЦСКА, без отрыва от «производства» закончил Высшую школу тренеров.

Когда в 1964 году снял погоны, встал вопрос: что делать дальше? Были предложения остаться в Москве. Но в этот момент Григорий Никитич Мкртчян, работавший тогда в Федерации хоккея ССР ответственным секретарем, предложил мне ехать поднимать хоккей в далекий Казахстан.

Любовь с первого взгляда

- И я для того, чтобы проверить свои возможности, - продолжает Баулин, - принял решение: ехать. Хотя, по-честному, для нас, москвичей, тогда Усть-Каменогорск представлялся чем-то вроде места ссылки декабристов. И сейчас, спустя много лет, считаю, что поступил совершенно правильно. Мне хотелось самостоятельной работы. Если получится – хорошо. Если нет, значит и нечего браться за нелегкий тренерский труд. Но к счастью за те пять лет, которые провел в Усть-Каменогорске, мне не стыдно. После была хорошая должность в Сопрткомитете, довелось поработать и с молодежной сборной, и в «Спартаке», пять лет провести в Австрии – вроде результаты отменные, звания, пятое-десятое, но все равно сердце мое осталось навсегда с «Устинкой». С этим полностью согласна и жена моя Лида.

Город на Иртыше оказался зеленым и красивым. Мы попали в изумительную обстановку. Прежде всего понравились люди: очень радушные, открытые, порядочные и сердечные. Энтузиасты своего дела, города. Хоккей любили самозабвенно и для команды делали все. Больше таких я нигде не встречал. Начиная от простых людей и заканчивая руководством УМЗ. Поддерживал директор завода Владимир Потанин, но основным заводилой здесь был главный инженер Евгений Дмитриевич Иванов – сумасшедший болельщик. Он смотрел далеко вперед: уже тогда по ходу рождения и развития команды с его подачи вынашивалась идея создания своей школы, а она невозможна была бы без своего крытого катка. Активно помогали заместитель секретаря парткома Языков, Беспалов, Виктор Ходько, Иван Максимович Охременко – начальник механического цеха, Виталий Фёдорович Коновалов, позже заместитель министра. Ведь смогли пробить в то время при поддержке министра среднего машиностроения Ефима Павловича Славского даже такой сложнейший проект, как строительство Дворца спорта. Как ни парадоксально сейчас звучит, козни нам строил Спорткомитет СССР, считающий, что такому небольшому городу, как наш, такой каток ни к чему. Хотя строили его за счет своих средств. С другой стороны, сама Москва и подтолкнула этот процесс, когда пошли разговоры о том, что, дескать, те города, в которых нет крытых дворцов, не будут допущены до высшей лиги (аналог нынешней КХЛ).

Виктор Боженов ("Контакт-Спорт")

На фото: Игорь Беляевский (слева) и Сергей Девятков в гостях у Юрия Баулина 

Продолжение следует