Валерий Кириченко: «В элите советского хоккея сам бог велел появиться из Казахстана именно «Устинке»

Два года назад Валерия Павловича не стало, но память о нем мы храним. Предлагаем вашему вниманию интервью, взятое у Валерия Павловича в 2007 году.

В его послужном списке: наставник детской шайбы, непосредственное руководство командой мастеров «Торпедо», студенческой и молодежной сборными, участие в чемпионатах мира в качестве помощника главного тренера национальной сборной, академические звания доцента и приват-доцента Восточно-Казахстанского государственного университета, почетного тренера Академии спорта Казахстана.

Валерий Кириченко: Первым моим набором были ребята 1971 года рождения. К этому времени я уже помогал Юрию Павловичу Тархову тренировать ребят постарше. Участвовали в турнире «Золотая шайба», в российском первенстве. Но не прошло и года, как с пацанами пришлось расстаться. Летом, помню, находился со своей группой в оздоровительном лагере под Тарханкой. В один прекрасный день по полю подъезжает к нам черная «Волга». Из машины выходит Игорь Иванович Буффатин, парторг завода и говорит «Заканчивай свои дела в школе. Мы решили назначить тебя в качестве тренера основной команды». А возглавлял «Торпедо» Валентин Михайлович Григорьев, год назад приглашенный в Усть-Каменогорск из Москвы. Надо отдать ему должное, за один сезон вывел команду из второй лиги в первую, доверив место в составе совсем молодым ребятам – Панину, Варнавскому, Лимареву. При нем раскрылся в полную силу Сергей Могильников. Но в плане бытовом у Григорьева не все складывалось под стать его профессиональному имиджу. На этой почве к концу сезона между ним и руководством возникла какая-то конфликтная ситуация. Валентин Григорьевич уехал домой. Вместе с ним в столицу отправился и Виктор Семыкин – она учебу в высшую школу тренеров. И мне было предложено принять команду. Вторым пригласили Щекотихина из Рубцовска. Откровенно говоря, были у меня сомнения – соглашаться ли на такой довольно неожиданный эксперимент. Опыта-то никакого. Хотя о тренерстве задумывался еще издавна. Присматривался к деятельности Баулина, больше других тренеров нравившегося мне в молодые годы. Позже в работе Марка Судата много чего старался подсмотреть, запомнить на будущее. Но это все теория, пусть и подкрепленная дипломом института.

– А практика, надо полагать, начиналась, когда еще сам выходил на лед в качестве игрока. И капитанить, наверное, доводилось?

– В капитаны пару раз команда предлагала, но я делал самоотвод, считая, что есть более достойные. А вот помощником был лет пять подряд.

– И самым активным комсоргом команды. Как вспоминает об этом Анатолий Петрович Злотников, бывший в свое время первым секретарем обкома комсомола.

– К этому общественному поручению я относился предельно серьезно. Для чего специально поступил в институт марксизма-ленинизма, закончив его с красным дипломом. Прежде всего, понимал свою задачу так, чтобы ребята были в курсе событий не только политических, а культурных, общественно-социальных. Приезжаем в какой-либо новый город на игры, и я обязательно искал возможность сводить команду на экскурсию по самым примечательным местам, побывать всем вместе в кино, а то и в театре. Приходил к Павлу Петровичу Сорокину, тогдашнему секретарю обкома партии по идеологии и говорил, что нужно перед завтрашним ответственным матчем сводить ребят на какой-либо новый фильм. Брали киномеханика, ехали в ЦЦК смотреть новинку киноэкрана, которая еще не шла в городе. С женами, с друзьями собирались. Помню, «Белое Солнце пустыни» посмотрели раньше всех в Усть-Каменогорске. Дружили с местным драмтеатром, бывали на всех премьерах, приглашали артистов на свои игры. Ездили в детские дома, в колонию.Раз в неделю проводили политинформации, где устраивали дебаты и шоу. Подобного рода внеледовые мероприятия сплачивали команду не меньше, чем шайба. Тогда личные машины были лишь у Баулина, Коняхина и Куликова. Садились в автобус, ехали в Горную Ульбинку на 38-й километр. Опять же семьями. Катались на лыжах, готовили шашлыки. Вот вам и микроклимат, впрямую сказывающийся на настроенность на ту или иную игру. А как работал женсовет! Если что-то не ладилось на льду, встречались с женами, просили их быть и поласковее с мужьями, кое с кем и построже. Мелочь вроде. Но на игру влияет порой не меньше, чем предматчевые установки.Ну а возвращаясь к предложению принять «Торпедо» в начале 80– х, то все-таки как бы не колебался, решился воспользоваться предоставившимся шансом. Закончили сезон мы на 5 или 6 месте. Выше задачу и не ставили, ибо омоложенной команде нужно было прежде всего окрепнуть.Летом возвращается с учебы из Москвы Семыкин, на место старшего, разумеется. Меня ставят к нему помощником. У Виктора Ивановича после двухгодичной московской школы свои требования, довольно непривычные для игроков, особенно для ведущих, таких как Кузнецов, Локотко, Соловьев. Возникает противостояние, закончившееся тем, что парторг завода Прохоров принимает сторону хоккеистов. Семыкина, с формулировкой «утратившего контакт с командой» увольняют. И тут на передний план выдвигается Владимир Николаевич Гольц. Он работал в хоккейной школе. Весьма успешно. Его-то я предложил руководству сделать главным тренером. Сам же продолжал оставаться вторым. Мог бы, наверное, претендовать и на роль первого. Но человек я не честолюбивый. Мне больше удовольствия доставляет служение именно хоккею, как бы это громко ни звучало. И каких-то ущемлений по поводу того, что меня вроде бы обошли, никогда не испытывал и к власти не рвался. Хотя одно время бытовало мнение о непотопляемости Кириченко, державшегося в тренерском штабе и при том, и при другом, и при третьем. Просто меня знали как честного, добросовестного, порядочного человека, преданного профессиональному делу. Заниматься, допустим, теми же финансовыми вопросами, другими околохоккейными проблемами – не в моем характере. А что до удовлетворения собственных амбиций, то мне вполне хватало в этом смысле тех результатов, которых мы добивались с командой как раз благодаря отлаженному распределению взаимодействия тренеров между собой.

– Как это было в тренерском тандеме Гольц – Кириченко, добившегося наивысшего подъема казахстанской команды в клубном советском хоккее. У Баулина не получилось с высшей лигой, а вы пробились.

– Знаю, что Юрий Николаевич очень хотел вывести «Торпедо» в высшую лигу. И команда, в принципе, по своему уровню была близка к этому. Но нужно было еще и соответствующее финансирование. К чему завод не был готов. И когда Баулин почувствовал окончательно, что в Усть-Каменогорске не получит нужных денег на осуществление своей, будем говорить, мечты, он подался в Алма-Ату, где были сосредоточены основные финансовые потоки. И поначалу получил было многообещающую поддержку. За какие-то год-два в столице республики появилась боеспособная молодая команда, как вы помните, не робевшая и перед самими торпедовцами. За короткий срок из юниоров, большинство которых были из Усть-Каменогорска, Юрий Николаевич буквально на глазах сделал мастеров, нашедших впоследствии себе места в ведущих российских клубах, Это Леонов, Беляевский, Филиппов. У него возмужали Владимир Бородулин, Старыгин, Федорченко. На этих ребят и делалась ставка с прицелом на высшую лигу. Кстати, Баулин звал и меня в «Енбек» в то время. И хорошо, что я не согласился. Ибо запала в столице надолго не хватило. Даже личная встреча Баулина с Кунаевым не явилась гарантом нужного финансирования, и команда в Алма-Ате в очередной раз развалилась.И все встало на свои законные места. Уж кому-кому, но в элите советского хоккея сам бог велел появиться из Казахстана именно «Устинке».

– Вы приняли с Гольцем «Торпедо», занимавшую где-то 5-6 строку в табели команд первой лиги. Когда почувствовали, что пришел тот самый момент для рывка в высшую лигу?

– Просто-напросто у нас выросли и появились в команде игроки того самого высокого уровня. Будучи юношами, юниорами эти ребята выигрывали чемпионские звания в Союзе в своих возрастах. Делая это регулярно – либо золото, либо призовые места. Естественно, взрослея, они приходили в команду мастеров уже с психологией победителей, с осознанием того, что они ничем не хуже сверстников из московских команд, из других периферийных клубов, составлявших высшую лигу. А тут в помощь к молодежи вернулись в родной город Борис Александров, Владимир Локотко. Болельщики на трибунах увидели игру, вполне отвечающую более высоким требованиям, чем в первой лиге. И, пожалуй, именно любители хоккея, общественность подтолкнули и руководство клуба, и городские советско-партийные власти к тому, чтобы созревшей для «вышки» команде был соответственно усилен материальный фактор.Резервы, как говорится, были изысканы. И в первом же сезоне, попав в высшую лигу, команда показала, что это было сделано не зря, доказала свою состоятельность, давая бой любому из грандов советского хоккея. Из дебютантов торпедовцы довольно быстро и убедительно шагнули в середняки, отнимая все чаще очки у таких признанных лидеров, как «Динамо», «Спартак» и даже у ЦСКА. Особенно на своем льду. Мы уже реально подтянулись к десятке, к равным среди равных. Торпедовская атака в лице Александрова – Соловьева – Кузнецова вышла на позиции лидеров. Гольцу и мне стали поступать предложения из клубов высшей лиги. Цыгуров соблазнял невиданными условиями в Тольятти. Но грянули времена, наш хоккей, как впрочем и весь спорт, оказался на грани выживания. Это уже другая история. И о ней отдельный разговор.

2007 год

Павел Фадеев

Газета "Контакт спорт"